Название:
Автор: Mo-chan
Категория/Рейтинг: G
Жанр: румантика
Пары/Персонажи: все и Бьякуя
Статус: завершено
Предупреждение: снегу много – мыслей мало
Содержание: Дисклеймер: Kubo Tite- Kubo Tite - Kubo Tite
От автора: резать автора коньками, забивать лыжными палками и санками – все вроде ничего, а Бьякуя вышел жалостливый… очередное занудство Мо - души вложено немало, так что - судить со всей строгостью
Лед под ногами убегал куда-то вперед, стремительно набирая скорость. В ушах свистел ветер, ноги разъезжались: еще одно движение и он опрокинется на спину, но удержаться не за что. Снег лупит по лицу. Острые ребра снежинок, как маленькие стрелы больно колют глаза. Все завертелось – равновесие потеряно. Наверное, это больно – падать. Можно разбить голову или просто ушибиться. Совсем не хочется вот так падать, когда ты тайчо, да еще и Кучики. Ужасно неприятно. Ренджи, наверное, будет смеяться, а Куросаки, конечно, подаст руку. Нет, только не помощь Куросаки. Лучше уж провалиться под лед. Нет. Тогда Ренджи совсем засмеет. Рукия... Рукии рядом нет. Никого нет рядом. Рукия где-то веселиться с Куросаки, с ними Ренджи и остальные, а я здесь совсем один. Так и должно быть. Я не хочу ей мешать. Пусть это была ее причуда. Скорее всего спонтанная. Пусть так. Главное – она счастлива. Я рад видеть ее улыбку. Про меня уже все забыли. Ну и пусть. Я Кучики Бьякуя, а Кучики Бьякуя привык быть один, и все привыкли думать, что Кучики Бьякуя – эгоцентрист, одиночка, и любое общество ему противно. Упади я сейчас, разбей голову, провались под лед – никто не заметит. Левая нога уже вышла из-под контроля. Взмах руками в воздухе. Падение неизбежно. Бьякуя закрыл глаза. Спину потянуло назад, но вместо воздуха, она уперлась во что-то твердое, чьи-то руки обхватили капитана, а прямо над ухом хрипло прокричали:
- Тайчо, вы бы аккуратнее - так же и спину можно сломать!
- Ренджи?
Не давая капитану упасть, и стараясь не врезаться, в несущего на них Юмичику, с совершенно невидящим, ошалелым от восторга взглядом, Ренджи стремительно развернулся. Завизжали металлические лезвия коньков - брызнули в лицо холодные капли.
- Иииии!!! - Айясегава, вопя и размахивая руками, на скорости промчался мимо, унося вместе с собой, зацепившийся шарфик Бьякуи.
- Эээ…тайчо, вы чего? – Ренджи подхватил капитана под руку, плавно откатывая его подальше. Бьякуя одурело хлопал глазами, а разлохматившиеся густые пряди, сосульками налипли на лоб, - голова закружилась?
- Ниииии-сааама!! – Рукия, не успев затормозить, въехала прямиком в дражайшего брата, - ооооойййй, Ичии, - летящий на подмогу, Ичиго, сбил девушку с ног. Шаткая конструкция из Рукии, которая держалась за Бьякую, которого держал Ренджи, дала крен в сторону здоровенного сугроба. Ренджи автоматически выпустил капитана, спасая Рукию, от вероятности раздавливания ичиговской массой, и конечного погребения подо льдом. Ренджи выдернул девушку, а Куросаки шлепнулся пузом на гладкую молочную поверхность льда. Бьякуя, потеряв последнюю опору, спикировал в сверкающий белоснежный сугроб.
- Бякусик играет в снежки! Я тоже хочу! – Ячиру сиганула с плеча, проносящегося на ультразвуковой скорости Кенпачи, и солдатиком вошла в вершину сугроба. Пушистая снежная шапка всей массой бухнулась вниз, лавиной накрывая предводителя сейретейской аристократии.
- Ну вот! Бьякусик исчез! – разочарованно изрек разрушенный сугроб, и на поверхности появилась розовая головка, со съехавшей набекрень, голубой шапочкой. Ичиго хохоча, колотил руками и ногами лед. Рукия быстро пришла в себя, отвесила рыжему и красному по пинку и бросилась к сугробу.
- Нии-сама! Нии-сама!? Он же простудится, идиоты! – почти плакала Рукия, вороша снежное месиво.
- Кен-тян! Бьякусик простудится и умрет?! Без Бьякусика будет скучнооо!!! – заголосила Ячиру. Уже подкативший к месту аварии, Зараки, сдавленно рыкнул и сунул огромную ручищу в снежный ком. Ренджи и Ичиго, оттащили в сторону, упирающуюся Рукию. Снег валил хлопьями. Мягкий, как сахарная вата, он таял на коже. Ячиру уселась на лед, и задрав голову, с наслаждением, лопала небесный сахар. Зараки крякнув, за ноги выдернул из сугроба, облепленного снегом Бьякую.
***
- Нет.
- Ну, пожалуйста! Там все будут! Это очень весело, пойдемте!
- …
- Нии-сама…, - столько надежды и ожидания предстоящей радости в огромных темных глазах. Бьякуя вздохнул – отказать не получалось... и все равно стыдно – им манипулируют.
- Ну, хорошо…
- Нии-сама! Спасибо! – тонкие руки обвивают шею, - п-простите, Нии-сама, - Рукия мгновенно отдергивает руки прочь.
- За что ты извиняешься, Рукия? Ведь я твой брат, - слова сами слетают с губ, и в обмен – снова порывистое объятие, глаза полные благодарности и преданности, счастливая улыбка. Невозмутимость осыпается с лица – не удержать. Еще не улыбка, но уже похоже… почти… Рукия сначала пугается, потом понимает – она все понимает – улыбается в ответ:
- Спасибо, Нии-сама! – черная головка склоняется в почтительном поклоне и Рукия уносится прочь. Надо будет сказать, что б не бегала по дому – это все дурное влияние шалопая Куросаки. Кучики-тайчо не умеет кататься на коньках. Ну что, он там будет делать? Ямамото – старый чудак… Не сидится ему на месте! Культурист… Ну кто знал, что он так любит пробежки на коньках? Все знали, но никого это не трогало! А тут… с каких это пор у них в январе выходной! Да еще и в честь победы над Айзеном, которого одолели ранней весной… Яма закрутил бороду - шапку-ушанку на лысину; натянул рейтузы, коньки под мышку – и в Каракуру! Пол беды – не зарази Генрюсай своей снегоманией половину Готея-13! Кучики-тайчо с отвращением поморщился, представляя завтрашний день. Кошмар… Неприемлемо.
***
Бьякую привели в чувство: Зараки его тряханул разок-другой, как мешок с мусором, под гневные вопли Рукии. Неподалеку, Ячиру играла в снежки с Ренджи и Ичиго: Ячиру и Ичиго метали снежные снаряды размером с гранату, а Ренджи, с лиловым фингалом под глазом, прятался за сосной. Ичиго раскрутил левую руку, прицеливаясь в абараевское мелькающее ухо. Ячиру хитро улыбнувшись, потянулась к ичиговской ноге: Кира, Икакку и Шухей профессионально окружали ИчиРенов, незаметно лавируя меж снежных заносов.
- Нии-сама, вы…
- Нет надобности волноваться за меня, Рукия. Продолжай кататься, я…
- Рукия, Ренджи, сваливаем! – Ичиго, спасаясь от минометных атак Икакку и Юмичики, под предводительством Ячиру, подхватил Бьякую под локоть, Рукию под мышку, и понесся вперед. Бьякуя от вопиющей наглости и шока, потерял способность быстро реагировать и реагировать вообще; к тому же, он снова рисковал свернуть шею, потому что бешеная скорость Ичиго только нарастала, а Кучики-тайчо болтался на куросаковской руке, как белье на веревке. Он уже мысленно просчитывал, какие кости он может сломать при падении, когда с другого края, его зажал крепкой хваткой, Ренджи.
- Ичии, с ними теперь Заракии! Дуем прямо – вижу Рангикууу с Чадооом! Рангикуууу!!!!!
Сбоку от Бьякуи мелькнула бело-синяя молния, в водолазного типа очках. Ямамото-сетайчо?!
- Уууходим ввлевоо, Рееенджиии! – Бьякуя уже ничего не видел. Перед глазами сверкали солнечные блики, снег бил в лицо, пылающий жар валили от разгоряченных Ренджи и Ичиго, Рукия визжала прямо в ухо, и параллельно отдавала навигационные команды; шунпо показалось детской забавой – скорость и острота полета, давали о себе знать.
- АААааааа!!!! – впереди, увеличиваясь в размерах, на них неслась огромная гора тел, но из-за слез и ветра, Бьякуя ни как не мог рассмотреть отдельные составляющие кучи. Рокот голосов слился с взрывом смеха, когда они въехали в шевелящийся гигантский улей. Сзади, пища от азарта, Юмичика и Ячиру, сшибли, как кегли, Ичиго и Ренджи с ног. Бьякуя рикошетом отскочил в сторону, пропахав носом мокрую холодную поверхность. Сверху упал Зараки, которому ловко смастерил подножку Ясутора. О Зараки споткнулись Икакку и Орихиме. С диким ревем «Дави Кенпачи!» каша из тел собралась в гигантского монстра и голодным зверем набросилась, на жутко довольного, капитана одиннадцатого отряда. Бьякую в жизни еще так не валяли, мутузили, колошматили, щипали, кусали и трепали. Выпустив пар и эмоции, куча тел долго лежала и приходила в себя: хихикали, пыхтели, охали, потирали ушибленные места, со стонами пытались освободить придавленные конечности:
- Рангикууу…ууу…, - стонал Ренджи, - убери ногу с моей головыыый!
- Извини, Ренджик, не могу – ее кто-то держит!
- Если я ее отпущу – меня задавит грудь Орихиме, - буркнул Хитцугая.
- Ой, а можно повыше…мм…да, вот так! И здесь, дааа…ой, как чешется… немного влево…
- Айясегава, хватит извиваться – ты мне всю спину исполосовал коньками!
- Тебе завидно! Завидно, что тебя не чешут, лысыыый!
- Ха! Задохнись – я лежу на прекрасной попке Татцуки-чан…гххааа…
- Сдохни, извращенец!
- Арисавааа! Ты хоть предупреждай – мне чуть пальцы не раздавило твоей ножищей!
- Ох, извини, Куросаки-кун, Татцки не виновата - это была я…что-то меня ущипнуло…
- Ничего страшного, Иноуэ. КОН! Если сейчас не слезешь с Иноуэ – до конца дней будешь носить розовое платье Барби и кружева на морде!
Бьякуя лежал на самом дне, дыша в маленькую щелочку между спиной Кенпачи, грудью Мацумото, пальцем Чада, и коленом Ренджи, размышляя о том, как хорошо, что его просто никто не видит. За Рукию он не волновался – Куросаки, при столкновении, успел выкинуть ее в сугроб.
- У меня ноги замерзли, - откуда-то из недр кучи шмыгнула носом Юзу.
- О, Масаки! Наша дочурка замерзает! Юзу, скажи папочке где ты, что бы он поскорее нашел тебя!– взвыл Ишшин. Налево и направо полетели тела. Куча редела. Кенпачи зевнул, потянулся и вынул из-за пазухи радостную, без царапинки Юзу:
- Я тебе в няньки не нанимался, Куросаки – в другой раз будешь отскребать дочурку со льда, папаша…
- Юзу, доченька! – Ишшин рванулся к дочери, истекая слезами умиления. Кенпачи сплюнул, и отвесил горе-отцу кулаком по уху. Хрустнул костями и уселся на льду, почесывая спину. Что-то мешало сидеть.
- Папа смотри – мертвое тело! Бедный дядечка – его совсем расплющило…
- НИИИ-САМА!!!
***
Всей гурьбой очень долго собирали по замерзшей речушке Карасе шарфы, варежки, шапки, обувь, даже чьи-то штаны и носки, а потом, все дружно отпаивали Бьякую чаем в доме Куросаки. Раскрасневшийся, с блестящими глазами, розовощекий, растрепанный Бьякуя, сидел на диване, рядом с Рукией и Орихиме. Ишшин подливал ему в чай настойку, а маленькая Юзу принесла горячее полотенце и растирала Кучики-тайчо обветренное лицо. Бьякуя сидел истуканом, вытаращив глаза, как малое дитя на именинах, не понимающее, что происходит вокруг. Привычная система мира лопнула, обнажив до странности непонятную изнанку. Ему было тепло, уютно, спокойно и удивительно приятно: забота маленькой девочки, неуклюже возившей полотенцем по лицу, тревога Рукии, растиравшей его заледенелые пальцы, ласковость Орихиме, участливо и бережно отдирающей сосульки с волос, и болтовня Ячиру, взобравшейся к нему на колени. Кенпачи хмыкнул: очень уж его забавлял растерянный мальчик, сильно напоминавший непроницаемого Кучики-тайчо.
- Яре-яре!! Как не хорошо, Кучики-доно. Мало, что такой славный гигай заморозили, так еще и добрую половину девушек отобрали! – сладко пропел Урахара, за что получил собственным веером по зубам от богини скорости, чей бок сразу отведал укол острого урахаровского локтя. В довесок, торговец, пьяно хихикнув, дернул ее за волосы.
- Нам пора домой, милый! – Йоруичи отодрала Кисуке от саке.
Икакку и Рангику пили на слабо: чай с настойкой. Карин и Татцки дубасили осоловевшего Ренджи, которому сие действо очень нравилось: он девушек мял в захвате, щекотал, вызывая визг и хохот. Периодически все в ужасе подпрыгивали от раскатов дикого демонического смеха – это Кенпачи воевал с телевизором, переключая туда-сюда каналы. Хицугая, Ичиго и Хисаги резались в карты. Ишшин, как прислуга носился с посудой: из кухни валил густой дым - Чад и Ишида помогали с готовкой. Юмичика что-то шептал на ушко помидорно красной Орихиме. Яркий свет ламп, гомон, взрывы веселого смеха: Бьякую сморило мгновенно. Слова он уже не различал, комната наполнилась приятным запахом чего-то вкусного, девушки грели с двух сторон, Ячиру перебирала длинные пальцы, наматывая на них макаронины. Бьякусику надо сделать разноцветные колечки с камушками: макароны поливались вареньем и утыкивались зубочистками, с нанизанными на них клубничками. Рукия почувствовала тяжесть на плече - Бьякуя крепко спал, посапывая ей в шею.
Чад и Ишида готовили великолепно: объевшись до отвала, гости валялись бездвижно по полу и сыто смотрели в потолок. Ишшин унес сопящую на абараевом плече Карин наверх. Ренджи ушел провожать Татцки. Юмичика, отбиваясь от Кейго и Мизуиро, нежно обнимая за талию Иноуэ, тянул за собой на санках Икакку. Вдрызг пьяную Рангику, на руках держал, не менее трезвый Шухей: обоих погрузил на спину Чад и уволок домой. Хитцугая ушел с Орихиме: Юмичика ему доверия сегодня не внушал. Кенпачи отмотал липкий макаронный клубок от Бьякуи, выпутал из него Ячиру, храпящую, как стадо бизонов. Ишида остался помочь Ичиго с уборкой. Рукия осторожно переместила брата на колени.
- Юзу – принеси сюда одеяло. Рукия, идем уже спать.
- Еще чего! Я сплю здесь! – Рукия светилась безграничным счастьем, перебирая черные густые прядки, поглаживая лоб, и осторожно касаясь пальчиком глаз и носа, - какой у меня красивый брат…
Ичиго вздохнул и ушел за одеялами: отодрать Юзу, крепко обнимавшую Кучики-тайчо, не вышло. Девочка сонно что-то пробормотала и уткнулась в большого и теплого Бьякую. Рукия ревниво сгребла в охапку брата; ласково погладила светлую головку, и Юзу смешно дернула носиком во сне. Ишшин, Ичиго, и Ишида умотали всех троих покрывалами и разошлись по комнатам.
Комната медленно остывала после вечернего буйства. Юзу заливала прозрачной слюной руку Бьякуи. Семья… это когда тепло и можно просто спать рядом, ни о чем не волнуясь? Рукия заснула с улыбкой на лице. За окном падал белой стеной снег.
В лунном свете снег удивительно красив: искрится и звенит в ночной тишине. Лед потрескивает – Каракура похожа на сказочное зеркало: ее серебряная поверхность отражает небо, снег, лунные волны. Люблю зиму! Вдохнул морозного воздуха. Скрестив руки за спиной, Ямамото нарезал круги по опустевшей ночной Каракуре
